Растут слова…

Стихи о поэзии  – 
к Всемирному  

дню поэзии

Перевод Наталии Огиенко         

Translated by Nataliya Ogienko

Проиллюстрировано портретами автора.

Фотохудожник Юрий Гладкий
Illustrated by the portraits of the author.

Fine art by the photographer Yuri Gladkiy

 * * *

Ещё не ангел, и уже не человек,
ещё не осень, и уже не лето,
ещё не вечность, и уже не век,
ещё слова живут в душе поэта.

Вторгается сознанье в пустоту,
в безвременную азбуку молчания,
где месяц ловит звёзды на лету
и догорает в золоте отчаянья.

  

Not an angel yet, but already not a human,

not an autumn yet, but already not a summer,

not an eternity yet, but already not an epoch,

the words are still living in the poet’s soul.

Conscience invades into the hollow,

into the timeless alphabet of silence,

where the moon catches stars on the fly

and burns out in the gold of despair.

 

* * *

Рука начнёт писать. Не так.
Уста начнут читать. Не так.
Душа начнёт болеть.
Уста начнут шептать.
Рука начнёт писать.
Вот так.

   

The hand will start to write. Not so.

The lips will begin to read. Not so.

The soul will get sick.

The lips will begin to whisper.

The hand will start to write.

Like this.

* * *

В прощальной тишине, где прячем мы утраты

с печальной радостной тоской, где ночь и жизнь

так падки на расплаты, где звёзды под окном

текут рекой, я забываю жить, хотя рукой подать

до белоснежных писем, почтовых голубей, летящих

к нам из поднебесной выси, из рукопашной тьмы

времён, где строчек хоровое пение тревожит

предрассветный лист, где катятся слова с горы

высокой вдохновения неистово в мою судьбу,

в мой сон на бис.

In the farewell silence, where we hide our losses

with sad joyful longing, and where night and life are

so sharp-set for reckoning, where the stars under

the window are flowing like a river, I forget to live,

though there is a stone's throw from snowy letters,

carrier pigeons, flying to us from the heaven heights,

from the hand-to-hand darkness of times, where

the choral singing of lines disturbs the predawn

leaf, where the words are furiously rolling from

the high mountain of inspiration into my destiny,

into my sleep for an encore.

СТИХОСЛОЖЕНИЕ

Стынет кровь в чернилах света,
рябь предчувствий – дрожь, уймись,
море слов – душа поэта,
страх земной, сомнений высь.

Чистый лист пустыни стонет,
за спиной Египет спит,
в ожидании погони
рифмы звон, перо скрипит.

Не перо – ступени строчек,
детство, где наш отчий дом?
Звёзды – яблок многоточье
райских за ночным столом.

Метафизика сознанья,
равноправие земли,
слава, нет, любви признанье
замаячило вдали.

  

VERSIFICATION

Blood is curdling in the ink of light,
ripples of premonitions – thrill, calm down,
the sea of words – a soul of the poet,
earthly fear, height of doubts.

Clean sheet of desert is moaning,
Egypt is sleeping behind the back,
jingle of rhyming is in the anticipation
of chase, a pen is creaking.

Not a feather – stages of lines,
childhood, where’s our father's house?
Stars – many dots of paradise
apples at the night table.

Metaphysics of consciousness,
equality of the earth,
glory, no, confession of love
loomed in the distance.

* * *

Расправив плечи, возлежит судьбы подкова,
идут дожди, неужто неба прохудился кров,
не говори, замри, и не ищи израненного слова –
его здесь нет, оно гуляет в таборе ветров.

Из слепка губ, из чёрной глины ночи
на восковой окраине свечи растут цветы –
растут слова на зыбкой неокрепшей почве
под огненным присмотром пустоты.

  

Spreading the shoulders, a horseshoe of fate reclines,

It’s raining, isn’t the shelter of the sky worn out,

don’t speak, stand still, and don’t look for a wounded word -

it isn’t here, it’s walking in the camp of winds.

From the mask of lips, from the black clay of night

at the wax outskirt of the candle the flowers grow -

the words grow on the shaky fragile soil

under the supervision of the fiery emptiness.

 

* * *

Безропотно прошелестело лето.
До дыр зализаны мечты.
Что остается от поэта?
С напёрсток слов и чистые листы.

  

Summer rustled like a lamb.

Dreams are slicked up to holes.

What remains of the poet?

A thimble of words and clean sheets.